Вот такая канитель...(часть шестая).

В Ленинграде мы остановились у племянника матери Коли Сорокина, который жил в то время на Васильевском острове в коммунальной квартире, но его семья занимала две комнаты. Он жил с женой, тёщей и дочкой его жены от первого брака Анечкой, которой в то время было лет пять, наверное, не помню точно. Мой брат окончил Университет в Ленинграде, он учился с Эдитой Пьехой на одном курсе, но на разных факультетах - он на факультете журналистики, она на психологическом или что-то в этом роде, тогда она пела в студенческой самодеятельности и свою карьеру певицы только начинала. Мой брат по программе студенческого обмена или, по какой-то другой, я не помню точно, какое-то время учился в Берлинском университете и свободно говорил на немецком. Его жена и тёща были эстонки, хорошо говорили тоже и на немецком, тёща вообще с трудом объяснялась на русском. Немецким языком владела и их дочка Анечка. Вот когда я приехала к ним, то пообщавшись со мной, мой брат решил очень просто мою проблему с немецким, так как я знала язык, но не было разговорной практики. Он просто запретил всем своим домашним говорить со мной на русском! Когда уехал мой отец, а я осталась у них, они провели со мной этот эксперимент и через неделю я уже могла сносно общаться, а через две разговаривала с его тёщей Сенией Христифановной на немецком!
Отец жил там две недели, потом мы должны были уехать, но Коля уговорил отца меня оставить на лето у них, тем более, что Анечку они тогда куда-то отправили отдыхать с её отцом. Вообще, у них были очень хорошие отношения с первым мужем Эли(так звали жену моего брата), он приходил в гости к ним, иногда вместе встречали праздники, такое редко бывает в жизни. Он был полярником, учёным и часто уезжал в экспедиции надолго, поэтому и семья распалась.
Однажды отец, когда мы гуляли по городу, предложил мне обратиться в Горсправку и попытаться найти моего морячка. Нам там выдали несколько адресов, один из них был на пр.Стачек в общежитии Кировского завода. Я сразу решила, что это то, что нам нужно, хотя не очень понятно было, какое отношение художник может иметь к Кировскому заводу. Дома мы спросили моего брата, как нам проехать на этот проспект и к этому общежитию. Тогда я просто сказала ему, что это мой знакомый и тогда он вспомнил, что как-то зимой ему позвонил незнакомый мужчина и передал привет от меня. Это меня как-то окрылило. И вот мы с отцом отправились на поиски. Нашли мы очень быстро и без проблем это общежитие. Но на вахте сидела такая строгая тётка, которая сердито на нас закричала, когда мы попытались войти. Когда же мы назвали имя, кого мы ищем, то она сразу указала , где его комната, чувствовалось, что его часто навещают незнакомые люди и она к этому привыкла. Мы вошли в вестибюль - всё вокруг было такое старое, обшарпанное, какое-то запущенное. Нашли нужную комнату, отец негромко постучал - всё тихо. Тогда он постучал громче - опять тихо. Мы уж хотели повернуться и уйти, но тут в комнате послышалось какое - то движение и через некоторое время дверь распахнулась. На пороге стоял заспанный лохматый парень в спортивном костюме, я его сразу узнала - это был он. Он не узнал меня совсем! Да, впрочем, узнать было сложно, он мне присылал много своих фото, а я только однажды прислала ему своё неудачное фото, да у меня не было возможности фотографироваться в деревне. Он спросил: " У вас заказ? Вы откуда?" Тогда я шагнула вперёд и, пошарив в своей сумке, на клочке бумажки написала телефон брата и сказала: "Позвоните по этому телефону". Мы повернулись и ушли. Пока мы добрались до Васильевского, да ещё заходили по пути в магазины, так как отец уже скоро уезжал и мы хотели купить подарки кое-какие, он обрывал телефон! Он узнал телефон, который я когда-то давала ему, или у него сохранилась ещё та моя запись, я не знаю, но когда мы явились на квартиру к брату, тот сказал, что если бы мы не явились ещё с час, то его телефон просто бы взорвался! (продолжение следует).