Переезд в деревню...

Вот так и шло моё совковое детство в Щитках на Автозаводе со времени моего рождения до 1957 года, когда мои родители решили уехать из города на постоянное место жительства в деревню. Моему отцу становилось всё хуже и хуже, участились эпилептические припадки и врачи сказали, что есть только один выход - это жить в деревне, подальше от шума городского и поближе к природе. Вот тогда мои родители и решили переехать на родину отца в с.Богоявление, благо там проживала старшая сестра отца тётя Таисья Голованова. Мой брат к тому времени уже пошёл в первый класс, а я только собиралась в школу. Родители купили в Богоявлении небольшой полуразвалившийся домик, комнату в Щитках сдали государству или как там тогда делалось, я не знаю. Я помню, как мы с матерью ночевали в нашей бывшей комнате на узлах, а сюда уже приходили новые жильцы и ждали нашего отъезда - это была женщина средних лет с детьми постарше нас. Мой брат первый класс закончил в городе и весной мы уехали насовсем отсюда и начался новый период моей жизни. Я вспоминаю, как очень долго родители восстанавливали это полуразвалившийся старый домишко, как вначале мы замерзали в нём зимой, как согревались только на русской печке, но и она быстро остывала...Помню, как родители откуда-то привозили на санках днища от больших металлических банок и отец покрывал ими нашу крышу, первое лето мы, можно сказать, вообще жили почти на улице, так как нанятые деревенские мужики меняли отдельные сгнившие брёвна в стенах дома. Вокруг дома всегда валялось много щепы, палки какие-то, гвозди...Вот на один из таких ржавых гвоздей я однажды и наступила, пропоров себе ступню насквозь. Что меня угораздило сделать это, я уж и не могу вспомнить, но я точно помню, что я сама воткнула этот толстый ржавый гвоздь шляпкой в землю, а потом наступила на него. Матери я так и не призналась в этом, все думали, что я нечаянно наступила на гвоздь, но меня лечили очень долго, так как рана постоянно нарывала и болела, почти всё лето я ходила и хромала. Когда строили двор для скота (а это было уже зимой), то в столбы вбивали какие-то большие металлические скобы, не знаю для каких целей, но одна скоба так привлекла моё внимание (хотелось бы знать, чем), что я подошла и лизнула её. Естественно, мой язык моментально прилип к злополучной скобе. Отдирать было очень больно и я так стояла, пока кто-то из ребятишек не позвал мою мать. Она поливала на мой язык из чайника и таким образом освободила меня из плена...

Мои друзья.

В нашем доме на ул.Советской Армии 27 было 8 квартир, в каждой квартире жили по три семьи. Конечно же, здесь были дети, среди которых и прошло моё детство.Возможно, я кого-то уже забыла и даже не смогу назвать, но тех, с кем мы постоянно играли и много общались, наверное, я смогу назвать. У моего брата было два, так сказать, основных друга - это Шурка Маслов и Толька Тумаков, я их помню, так как на правах младшей сестры я тоже постоянно с ними играла, тем более, что у Шурки была сестра Танька, помладше меня на год - вот она волей судьбы и была в то время моей основной подругой, так как и я, она была навязана своему старшему брату. Мальчишкам мы часто мешали и они старались от нас избавиться как могли, прятались от нас, убегали на болото...Мы с Танькой не очень-то и страдали от этого, сами находили себе занятие, играли в сарайках в куклы, бегали смотреть как большие девчата с парнями гуляют... Это так смешно вспоминать теперь! У нас во дворе были свалены брёвна, не знаю зачем и для чего, вот на них-то и происходили эти свидания. Мы чётко знали, что во столько - то часов Надька Антонова будет там с кем-то, а потом там будем Галька Мордовкина и т.д. Откуда мы это знали - я не знаю, но об этом знал весь наш дворовый детский мир! Кто с кем и в кого влюблён. А Надьке - то Антоновой самой всего лет 7 или 8 было в то время! Самая старшая из нашего двора была Галька Мордовкина, года на 4 меня старше. Мордовкина - это не фамилия её, у неё была мать Поля - мордовка, вот и Галку звали Мордовкина. Её мать часто меняла своих сожителей и вот так случилось, что от одного из сожителей матери и Галька забеременила и родила, когда ей было всего 15 лет. Я уже тогда не жила в этом доме, а приезжала к Коке, мы ходили смотреть на её мальчика, которого назвали Вовой и с которым она жила в сарае, куда её переселила мать. Ей приносили женщины какие-то детские одёжки, игрушки и еду для неё и ребёнка, так и вырастила она его. О дальнейшей судьбе их я ничего не знаю...
Помню ещё Сашку Чибышева - это мой ровесник был, Бусыгиных Юрку с Наташкой. Оба толстые, как два шарика катались. Конечно же, Юрка имел распространённое прозвище - Жиртрест, Жирный и т.п. Он злился и бегал за нами, но нас разве ему догнать! Уже будучи взрослыми мы как-то с братом встретились с ним и даже были у него в гостях. Он и сейчас такой же толстый. Я очень долго до пяти лет говорила плохо, не выговаривала многие буквы и от этого другие дети надо мной смеялись и дразнили. Вот так читала стихи. например: "Осень наступила, высохли тити и глядят уныло голые тити"...А ещё камнем преткновения для меня было слово "фуражка". Мальчишки собирались в кружок и приставали ко мне: "Скажи фуражка". Я старательно произносила , не понимая, почему это слово вызывает у них просто гомерический хохот? Представьте, что я произносила, если вместо ф я произносила х, а вместо ра говорила я?
Особое место в моей жизни занимала, конечно же Алька Лелюхина. У неё был старший брат Славка, самый главный хулиган, а ещё младшие сестра и брат. Но Алька была особым человеком, главной достопримечательностью нашего двора. Она была совершенно слепой, странной девочкой, она жила в каком-то своём мире..Я помню, как она всё время, сложив пальцы щепотью мелкими движениями постукивала по внутренним уголкам своих глаз и приговарила что-то вроде "Хочу видеть, хочу глядеть, ну, почему у меня нет глаз" и т п. Или она бегала вокруг дома, держась за стенку, как-то странно высоко поднимая колени. У меня просто стоит это в глазах. Мальчишки иногда отводили её от стены дома, а потом бросали, она терялась, плакала, не знала куда идти. Когда стала постарше, уже научилась ориентироваться во дворе. Мы любили и жалели её, принимали в свои игры, она любили слушать, когда мы играли в школу. Она умела хорошо петь и часто пела для нас и просто для себя. Приходила к нашему подъезду, садилась на ступеньки и пела, постепенно увлекалась и пела очень громко. Кока её очень любила и Алька всегда ходила к ней, тем более, что дома её все не любили и плохо кормили, давали объедки от других детей, а иногда Славка просто издевался и давал ей корм для кошки, который оставался в миске. Мать с отцом работали и дети были сами себе предоставлены, спала она под кроватью, так как они с четверыми детьми жили в 11-метровке, а она не видит и ей всё равно, где спать. Потом её отдали в дом инвалидов, когда семья получила квартиру и переехала на ул Лескова. Мы с Кокой ходили к ним, когда Альку приводили на каникулы. Она всегда была острижена наголо, даже в доме инвалидов, хотя она уже была взрослой, лет 20. Не знаю, жива ли она, вот с кем хотелось бы встретиться...Алька была старше меня, не знаю, насколько, но я, наверное, была единственной, кто не дразнил и не поиздевался над ней, я думаю, что мой брат тоже этого не делал, так как Кока и мои родители строго следили за этим и не допускали этого. Где же ты Алька Лелюхина? А на фото справа сидит моя мать, а сзади стоит Кока.

Кока.

С какой глубокой нежностью и любовью я обращаюсь в своей памяти к этой женщине! Её имя - Ксения Андреевна Самойлова. Долгие годы я думала, что она наша родственница, как мне говорили мои родители, она была тётей моей матери. И только уже будучи взрослой я узнала, что она для нас просто соседка по квартире. Но она всегда была и будет для меня роднее всех родных тётей и других. Она была крёстной матерью моего брата, но я тоже вслед за ним звала её Кокой. Она была одинокой женщиной - её муж погиб на финской войне, три дочери умерли в младенчестве, жила она в нашей коммуналке в 16-метровке одна. И вот мы с братом стали ей самыми родными и близкими, она возилась с нами, кормила и поила, защищала от всех. Я помню, как она выходила на улицу и ругала более старших мальчишек, кто чем-то мог нас обидеть. Мать никогда но пошла бы на улицу выяснять отношения с детьми, а Кока ходила! Поэтому нас обижать побаивались. Часто мать варила борщ или щи, которые мы отказывались есть, а она относила кастрюльку к Коке и мы уплетали за обе щёки, думая, что это она для нас сварила. С Кокой я играла в куклы, ходила с ней в лес по грибы в Гнилицкий лес, когда там ещё была просто небольшая деревушка, это уже потом Гнилицы вошли в Автозаводский район. С Кокой я спала на её широкой кровати и мне так было там тепло иуютно! Она варила овсяный кисель, он был невкусный, но я его ела, так как Кока сказала, что это очень полезно. Она колола сахар на очень мелкие кусочки и нам так нравилось таскать их из её сахарницы вместо конфет. У неё в комнате я играла вместе со своей любимой подругой Алькой Лелюхиной (о ней моя отдельная история).Вообще, её любили все дети нашего двора. Она было женщина очень религиозная, староверка, молилась очень много и часто. Помню, я лежу у неё в постеле, а она стоит в углу и бормочет что-то мало понятное для меня, я жду, зову её, но от молитвы её ничто не могло отвлечь, тем более мои капризы. Каждый раз она снова и снова терпеливо объясняет мне, что я не должна обрывать её молитву. Она умела заговаривать разные болячки у людей, всё делала с молитвой и ведь помогала людям! Не брала за это деньги никогда, но принимала, если люди приносили ей яблоки, пироги или что-то подобное. Заговоры казалось бы такие примитивные, но помогали ведь! Так в возрасте 11 лет у меня были аденоиды в носу и мне хотели делать операцию, но она заговорила и они исчезли и никогда не появлялись больше. А когда родилась Лена и всё время сильно плакала по вечерам и я не знала, что мне с ней делать, именно Кока пошептала что-то над ней, попоила её наговоренной водичкой и ребёнок успокоился! Да много примеров было. Уже когда мы переехали жить в деревню, я на каникулы часто приезжала к Коке в Горький, с улицы Советской Армии она переехала на проспект Октября в дом 9, а затем они соединились со своей сестрой и обменяли свои комнаты на двухкомнатную квартиру на улице Проезжей, это в кольце 2и4 троллейбусов и недалеко от нашей квартиры на Мончегорской. Она умерла, когда Лене было месяцев 6 примерно. Похоронена она в своей родной деревне, где-то в Сергачском районе, поэтому я не могу даже на могилку её сходить.На фото я с Кокой.

И снова о родителях...

Хочу немного более написать о моих родителях. Моя мать, хоть и была женщина малограмотная, и всю жизнь работала то в заводе, то нянечкой в садике, то санитаркой в больнице, но выглядела, как говорится, на все сто! У неё была гордая осанка, она всегда выглядела очень ухоженной и хорошо одетой. Она умела хорошо шить, покупала всегда хорошие вещи, но на барахолках и в комиссионках, перешивала их по своему вкусу и выглядела как королева. Пользовалась минимумом косметики, но крема покупала всегда не самые дешёвые. Когда пришло время нам идти в ясли, она устроилась туда уборщицей, иначе детей не брали. И вот когда она приводила нас в ясли или потом в садик, родители других детей, не знавшие её, часто принимали её за заведующую или в худшем случае за воспитательницу группы. А когда в деревне работала санитаркой на фельдшерско-акушерском пункте, то пациенты из других деревень первое время обращались к ней, а не
к фельдшеру. Вообще, когда мы переехали в деревню, то там думали, что она учительница.
Я помню у неё было красивое тёмно-синее полупальто, в котором она выглядела очень элегантно и оно её очень стройнило, она казалась такой высокой (хотя была небольшого роста),загадочной...Мне очень нравилось это полупальто и я мечтала, что когда вырасту, у меня будет точно такое же. Мать была несколько замкнутой, малообщительной женщиной, в отличие от отца. который был очень весёлый, умел хорошо петь, мог завести любую компанию, поэтому их с матерью часто приглашали в гости. Если мать не могла пойти из-за работы, то отец всё равно шёл и ему было глубоко наплевать, что мать может и обидеться.
Дома у нас всегда была идеальная чистота, хоть мы жили в 11-метровке, но как-то не ощущалось тесноты, всё всегда было на своих местах, ничего не разбросано, всё красиво и аккуратно. И мы с братом всегда ходили чисто и аккуратно одеты, на фоне других детей мы смотрелись иногда как не из этого дворового мира...На фото моя мать, а на втором она (слева) с коллегой по работе из детского сада, где работала няней.

Мои родители...

Я родилась и выросла в обычной рабочей семье. Мой отец Артюхов Алксандр Васильевич 1919 года рождения, мать Любовь Александровна 1917 года рождения. Оба они были родом из Дальне-Константиновского района Нижегородской области, только сёла разные.Отец из с.Богоявления, но об этом отдельная история будет, а мать из большой деревни Маргуша.В детстве нас с братом на лето часто отправляли туда к тёте Насте, старшей сестре мамы.Транспорта туда почти не было и мы, доехав до райцентра на автобусе, 10 км шли пешком в основном лесом, обычно нас туда отвозил отец. Я помню, как мы очень сильно уставали, так как мы ещё в школе даже не учились с братом тогда и поэтому, когда приходили к тёте Насте, с ног валились от усталости и нас укладывали спать.А наутро уже начиналась деревенская замечатальная жизнь! Но об этом потом.
Мои родители стали жить вместе после войны, откуда отец вернулся с очень тяжёлым ранением в голову. Он был связистом на фронте и получил ранение в битве под Москвой, а потом до конца войны он мотался по госпиталям, у него осколок снаряда застрял в мозге, был пробит череп и ему пришлось делать сложную нейрохирургическую операцию по удалению этого застрявшего осколка, говорили, что это было сделано с помощью магнита, какое тогда было оборудование!...Понятно, что отец остался инвалидом войны и поэтому основным добытчиком семьи являлась мать. Она всё время была на работе, отец часто не работал, а если куда-нибудь устраивался, то это как правило была лёгкая работа за которую мало платили, да и работать он долго не мог, поэтому мы потом и переехали жить в деревню, где отец стал чувствовать себя намного лучше и дожил почти до 85 лет, он умер в 2004г.
Мать мы мало видели в раннем детстве, больше находились с отцом.и с нашей Кокой - это особый человек в моей жизни, я о ней расскажу в отдельной главе. Я помню, как мы ходили с матерью и Кокой на наши участки, где мы выращивали картофель. Мы шли куда-то далеко за тарную базу, потом останавливались на краю участка, я обычно играла там в какие-то камешки, цветочки, а женщины окучивали картошку. Я помню, как я зашла куда-то далеко на чужой участок и заснула в борозде, а мать с Кокой меня долго искали, кричали часа два, наверное, пока я не проснулась и пришла сама. Но меня тогда не наказали, вообще я не помню, что бы нас как-то серьёзно наказывали, Кока нас не давала в обиду и если мы что - то натворим, она обычно уводила нас к себе, пока родители не остынут.
Мои родители зарегастрировали свой брак, когда мне было уже лет 6, я помню, как мы ходмлм с родителями в ЗАГС и во время церемонии мать держала меня за руку.Да и сама церемония была очень простой - просто выписали соответствующий документ и всё, мы пошли домой.
Моя мать была женщиной малограмотной, она окончила всего два класса, тогда считали - писать умеет и ладно. В юности она с сестрой тётей Катей Тихоновой училась работать на тракторе, который появился тогда у них в деревне, ей было - то тогда лет 16 всего, даже парни боялись садиться на трактор, а они вот решились. Вот тогда тётя Катя попала под этот самый трактор и получила травму ноги и груди, так и жила потом без одной груди и хроиой ногой, но это не помешало ей выкормить одной грудью 8 человек детей. А моя мать вскоре переехала в Горький к своему старшему брату, который устроил её работать на Автозавод, где она проработала всю войну и потом долго работала там.
Отец до войны успел окончить 7 классов, потом его забрали в армию, а там война началась и он ушёл на фронт. Вот эти - то 7 классов и позволили ему считаться грамотным человеком по тем временам, а это в свою очередь позволило ему работать впоследствии, когда мы уже жили в деревне, счетоводом в школе, в сельсовете, страховым агентом...
А из детей в нашей семье были только мой старший брат Валерка 1948 года рождения и я - 1950 года рождения. На фото родители с братом.

Наш дом и двор...

Наш дом 27 стоял первым из трёх щитковых домов недалеко от тарной базы. На эту тарную базу вела железная дорога, на которой мы часто играли, так как поезда здесь ходили редко.Но затем дорогу на саму базу закрывал высокий забор, но это не было для нас преградой - нас просто тянуло туда! Мальчишки постарше перелезали через забор, а мы, кто помельче сделали подкоп под забор и лезли в эту лазейку.Я помню, как мне купили красивую белую заячью шубку и вот в этой шубке я полезла на тарную базу через этот подкоп. Когда я вылезла назад, то на моей белой новой шубке на спине было огромное пятно мазута! Мой старший брат Валерка пытался его оттереть, так как знал, что в первую очередь ему влетит, что потащил, как всегда, меня за собой, но всё было напрасно...Не знаю, насколько пострадал Валерка, помню только, что мать долго чем могла пыталась отчистить мою шубку, но я так и носила её потом с этим тёмным, слипшимся от мазута мехом на спине всю зиму. Так эта шубка у меня не прижилась надолго.
Дворик у нас был небольшой, но какой-то уютный, так как со всех сторон его окружали сараи. А сараи в те годы были как второй дом, так как жили очень тесно.В одной квартире жили по три семьи, каждая семья занимала по одной комнате, а часто семьи были многочисленные.Вот у нас в квартире соседи были - бабушка с двумя сыновьями Виктором и Геннадием.Виктор был женат на очень красивой женщине Нине, а у них ещё маленький ребёнок и все они жили в одной комнате 16 кв.метров! Поэтому летом некоторые из членов семьи спали в сараях. Вот и у нас отец и мой старший брат летом спали в сарае, где у нас одно время жил поросёнок, а потом коза.Я помню как однажды случился пожар в нашем дворе, горели сараи, я смотрела в окно и видела как бегал наш поросёнок кругами по двору, визжал, а спина у него горела.Мать бегала за ним , пытаясь поймать его...Не помню, чем это всё закончилось.
Напротив дома за сараями лежало большое болото, куда мы ходили ловить пиявок, а на другой стороне болота стоял наш детский сад, который мы с братом посещали.
С правой стороны от нашего дома начинался ряд таких же, как наш, двухэтажных домов, фибролитовых (по-видимому из такого материала они были сделаны), но мы называли их "февралитовые", а также эдесь находился общественный туалет и помойка, куда мы часто лазили. Однажды мы нашли здесь розовые глазированные пряники, они до сих пор стоят у меня в глазах, такие они были сладкие и вкусные! Мы были неизбалованы сладостями, а тут такое богатство, как устоять? Помню как мы их ели, давились, чтобы кто-нибудь не увидел. Недалеко была колонка, куда ходили за водой и здесь же собирались женщины, чтобы полоскать бельё, делали они это по очереди, поэтому собиралась иногда большая группа и обсуждались все новости, а мы крутились рядом с матерями...На первом фото кто-то сфотографировал детей из нашего дома у нашего подъезда, а на втором мальчишки (в середине мой брат) за сараями на тех самых рельсах, которые вели на тарную базу...

Моё раннее детство...

Что я помню из своего детства? Оказывается, не так уж и мало, если эти воспоминания не давали мне спать с трёх часов ночи сегодня, но и не так уж много, потому что некоторые имена и моменты так и не смогла вспомнить.Вот поэтому и решила записать то, что ещё помню.
Наверное, это моё самое раннее воспоминание, как мы были с матерью и братом на Украине в гостях у моего дяди по матери дяди Павла Ананьева. Я почему-то помню большой противень с жареными семечками лежащий на табуретке, а рядом на диване лежат тётя Женя и Люда (жена и старшая дочь дяди Павла)Вот и все мои воспоминания об Украине.Мне было тогда всего 1,5 года.
Я помню также как меня мать везёт в больших плетёных санках в Монастырку, где живут мои бабушка Настя и дед Василий (родители моего отца).Помню деда - такой большой,лохматый, меня особенно поразили его ноги - босые, с длинными ногтями, которые загибались, как у какого-то зверя.Он меня очень пугал и я всегда боялась деда.Он умер и я больше ничего о нём не помню. А бабушку я помню, она умерла в 1982 году, но я не была на её похоронах, так как я родила тогда Лену и меня долго не выписывали из роддома.
Монастырка - этой деревни теперь нет, здесь сейчас всё застроено, это всё вошло в Автозаводский район.На месте Сержантской улицы, где жили мои бабушка и дед, теперь Южное шоссе.Я хорошо помню, как застраивалась Монастырка большими хрущёвскими домами, так как в доме моего деда жили его дочери с семьями и дальше по Сержантской жили ещё две дочери - тётя Катя и тётя Шура с семьями.Я в школьные годы часто приезжала к своим тётям и жила у них во время каникул.Улица Фучика сохранила своё название и сейчас,хотя улица эта была названа намного позднее других, первое название я не помню.Я вспоминаю также большие часы на высоком столбе, которые стояли на перекрёстке, где я сейчас живу, мы ходили в Монастырку мимо них (сейчас этих часов уже нет).А мы жили в Щитках на улице Советской Армии дом 27, где я родилась...На фото я в четырёхлетнем возрасте и мой старший брат - шесть лет. А на последнем мы на Украине, слева мать со мной на руках.

Моя первая запись...

Итак, начинаю вести новый блог, хотя ещё не научилась им хорошо пользоваться.Но у меня всё впереди и я, надеюсь, овладею этой премудростью тоже.