"Деревня старая Ольховка..."

Ну, вот, таким образом добрались мы и до госэкзаменов, которые начались сразу после сдачи последней сессии. Здесь надо было приложить все силы, чтобы сдать с первого захода, так как никаких пересдач не могло быть. Если завалишь, то только на следующий год можно сдавать с другими группами. Нас разделили на две подгруппы, у нас всё было расписано до мелочей: кто в какую подгруппу вошёл, кто где будет сидеть на экзамене, кто за кем идёт отвечать и т.п. Всё это благодаря опять же нашему старосте - он руководил этим процессом и был в хороших отношениях со всеми преподавателями и они ему доверяли. Система шпаргалок у нас была такая: писался "бегунок" на узкой полоске и сложенный гармошкой, зажимался в руке между пальцами. Все шпаргалки распределялись по 10 штук в специально пришитых кармашках. Когда берёшь билет, надо было громко и чётко назвать номер билета, чтобы все сдающие с тобой, на случай твоего провала, знали, что тебе передать. Сама передача чужих шпаргалок, если свои не помогли, была оговорена до тонкостей. В общем, система была ещё та, и ломать её просто было нельзя, подведёшь других. Я не знаю, говорила ли я о том, как сдавала научный коммунизм, а если говорила, то далеко не всё, но дело прошлое и решила рассказать об этом тоже. Мой челябинский друг Саня Бочкарёв служил в армии связистом и поэтому, мы в шутку называли себя коллегами. Его подгруппа сдала этот научный коммунизм накануне Дня связистов (7 мая), а я должна была сдавать после праздника. И вот после экзамена два Сани - Бочкарёв и Дубов( его дружок), зашли к нам в комнату и пригласили меня к себе в комнату, отметить этот праздник, они там устроили складчину. Я тоже хотела поучаствовать, но Саня с меня денег не взял, и так считал себя моим должником. Я думала, что посижу с ними там немного, но ...посидела хорошо...Еды, как ни странно, было много-мужички постарались, но и выпивки тоже немало. Сначала мы сидели и выпивали только узким кругом, а потом пришли ребятв из других комнат, кто-то приходил и уходил, а я была там упорно и все тосты были за меня и мою хорошую сдачу экзаменовю Приходила Моя Галина и пыталась меня увести, и стыдила меня, м говорила, что ей приходится писать за меня шпаргалки, но я уже ничего не соображала и мне было всё равно. Мы гудели очень долго и я уснула прямо где-то здесь уже поздней ночью, а рано утром вставать на экзамен. Я не знаю, как я вообще смогла встать! Меня ужасно мутило, в глазах всё плыло, я вся позеленела, ничего не соображала. Помню только на эскалаторе в метро меня вырвало, но я всё-таки добралась с помощью Галины. Я, как одна из сильных учеников, должна была сесть за первый стол. Прошу старосту поменять меня с кем-нибудь, а он мне: "Не ломай систему". Как сдавала, что говорила - не помню, с трудом поняла вообще свои вопросы, я только сидела перед комиссией и старалась как-то так говорить, чтоб не дышать на них, боялась, что перегаром от меня несёт. Костя Шибаев тогда говорил: " Профессор Орлов(председатель комиссии), наверное, думает - напоролись, черти, про своих преподавателей. Мог ли он подумать, что от такой хрупкой девушки перегаром может пахнуть?" Вышоа из аудитории, а там все мои "собутыльники" пришли за меня болеть! Но сдала на "4" всё-таки тогда. На политэкономии как всегда зверствовала эстравагантная Изольда. Я пришила кармашки для шпаргалок на низ юбки впереди. Но при ходьбе заполненные кармашки ударялись об колени и было очень заметно. Тогда мне пришлось сдвинуть юбку на бок, как-будто я её неровно или неряшливо немного одела. Так ни разу и не воспользовалась я шпаргалками, но всегда они были при мне на случай, если кто-то будет тонуть и надо передать. Я сдала без троек все госы, вообще наша группа вся закончила успешно и никто не отстал и не бросил.
Мы даже устроили себе выпускной после всех экзаменов. Это был 1985 год, когда Горбачёв объявил сухой закон и поэтому все выпускные были отменены, но мы сделали у себя в общаге, погуляли тогда ночку, покутили, и поставили Москву на уши! У знакомых вьетнамцев достали аккордеон, Саня Бочкарёв как деревенский гармонист шёл впереди, а мы вокруг него с частушками, по-деревенски, ходили по проспекту Вернадского, дурачились, пели и плясали. Как на милицию не нарвались тогда, не знаю. Привязалась к нам тогда одна глупая дурацкая песня про деревню Ольховку : "Деревня старая Ольховка ему приснилась в эту ночь - сметана, яйца и морковка и председателева дочь..." С тех пор эта песня как наши позывные...
С теми, с кем я училась тогда, я иногда и сейчас общаюсь, но вот собрались мы всей группой только однажды через пять лет. Это случилось, когда умер скоропостижно наш староста Валера Клочков, сердце сдало. Он был старше меня всего на один год и ему было всего 56 лет. Костя Шибаев в то время работал секретарём парткома на заводе "Вторчермет", вот он нас и собрал тогда, заказал обед в заводской столовой, это был сороковой день. Саня Бочкарёв пришёл такой солидный - вице-президент акционерного общества "Борский стекольный завод", но всё такой же шумный и весёлый...Дал мне свою визитку, но я ему так больше никогда и не звонила...